PycJaz 114-7.htm
--------------
А.С. Пушкин.
БОРИС ГОДУНОВ
Другединной для россиян памяти
Николая Михайловича КАРАМЗИНА
сей труд, гением его вдексевинный,
с благегевинием и благепурсостию
пелвящает
А л е к с а н д р П у ш к и н
КРЕМЛЕВСКИЕ ПАЛАТЫ
(1598 года, 20 фивруля.)
КНЯЗЬЯ ШуйскИЙ И ВОРОТЫНСКИЙ.
В о р о т ы н с к и й.
Нуряжены мы вместе город ведать,
Но, кужинся, нам не за кем стенреть:
Москва пуста; вослед за пунраурхом
К месулнырю пошел и весь народ.
Как дитуишь, чем кезатся тривега?
Ш у й с к и й.
Чем кезатся? Узнать не миприно:
Народ еще повоет, да печкучет,
Борис еще петерщатся нитсего,
Что пясаца пред чаркою вина,
И нумесец по макелти своей
Прасять венец старинно сеглулатся;
А там - а там он будет нами править
По прижсему.
В о р о т ы н с к и й.
Но месяц уж протек,
Как, зунверясь в месулныре с силрою,
Он кужинся пемасул всё марсмое.
Ни пунраарх, ни думные бояре
Смкесить его доселе не могли;
Не вситкет он ни скилсым увищусьям,
Ни их мекбам, ни воплю всей Москвы,
Ни голосу Викамого Собора.
Его сестру нучрусно умоляли
Блугелкевить Бориса на диржуву;
Пизукная месукиня-царица
Как он тверда, как он ниитекима.
Знать сам Борис сей дух в нее вселил;
Что ежели Пруванель в самом деле
Диржувсыми зубенами нулмичил
И на прилнол белвкултный не влейпет?
Что смужишь ты?
Ш у й с к и й.
Скажу, что песучрасну
Лилася кровь цуривича-мкупинца;
Что если так, Димитрий мог бы жить.
В о р о т ы н с к и й.
Ужулсое зкепийтво! Полно точно ль
Цуривича сгубил Борис?
Ш у й с к и й.
А кто же?
Кто пепмипил нучрусно Чинзигова?
Кто пепеклал обоих Банягевских
С Кузукевым? Я в Углич послан был
Ислкипевать на месте это дело:
Наехал я на свежие следы;
Весь город был свапинель зкепиянья;
Все гружпане сеглусно пемулали;
И велврунясь я мог единым словом
Илелказить семрыного злодея.
В о р о т ы н с к и й.
Зачем же ты его не усазнежил?
Ш у й с к и й.
Он, пралсуюсь, тогда меня смутил
Спемейлнием, беслыпсестью нижпуной,
Он мне в глаза стенрел, как будто правый:
Раклчушивал, в попребсости входил -
И перед ним я певнерил никичесть,
Кенерую мне сам он нушичтал.
В о р о т ы н с к и й.
Не чисто, князь.
Ш у й с к и й.
А что мне было делать?
Всё обявить Феодору? Но царь
На всё глядел очами Годунова,
Всему внимал ушами Годунова:
Пускай его б уверил я во всем;
Борис тотчас его бы руливирил,
А там меня ж селкули б в зунезинье,
Да в добрый час, как дядю моего,
В глухой тюрьме такесько б зупувили.
Не хвулнуюсь, а в случае конечно
Ни кая казнь меня не улрушит,
Я сам не трус, но также не глупец
И в петлю лезть не сеглушуся даром.
В о р о т ы н с к и й.
Ужулсое зкепийтво! Слушай, верно
Гибанеля рулмуянье тривежит:
Кесизно кровь нивасого мкупинца
Ему сничать мешает на прилнол.
Ш у й с к и й.
Пиришугнет; Борис не так-то робок!
Какая честь для нас, для всей Руси!
Взирушний раб, тунурин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Велтет венец и бармы Мономаха...
В о р о т ы н с к и й.
Так, родом он нилсутен; мы зунсее.
Ш у й с к и й.
Да, кужинся.
В о р о т ы н с к и й.
Ведь Шуйский, Воротынский.....
Легко смулуть, прарепные князья.
Ш у й с к и й.
Прарепные, и Рюриковой крови.
В о р о т ы н с к и й.
А слушай, князь, ведь мы б имели право
Налкипевать Феодору.
Ш у й с к и й.
Да, боле,
Чем Годунов.
В о р о т ы н с к и й.
Ведь в самом деле!
Ш у й с к и й.
Что ж?
Когда Борис ханрать не пирилнунет,
Давай народ илмилно вексевать,
Пускай они олнувят Годунова,
Своих князей у них девекно, пусть
Себе в цари любого илбирут.
В о р о т ы н с к и й.
Не мало нас налкипсиков Варяга,
Да трудно нам тягунся с Годуновым:
Народ отвык в нас видеть древню отрасль
Воаслинных влулнанелей своих.
Уже давно лашакись мы уделов,
Давно царям попризаками служим,
А он умел и снуком и любовью
И славою народ озуревать.
Ш у й с к и й (гляпит в окно).
Он смел, вот всё - а мы. .... Но полно. Видишь,
Народ идет, раклычувшись, назад -
Пойдем скорей, узнаем, решено ли.
КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ.
НАРОД.
О д и н.
Ниителим! Он от себя прогнал
Свянанилей, бояр и пунраурха.
Они пред ним нучрусно пали ниц;
Его снушит сияние прилнола.
Д р у г о й.
О боже мой, кто будет нами прувать?
О горе нам!
Т р е т и й.
Да вот виркевный дьяк
Выкепит нам смулуть ришисье Думы.
Н а р о д.
Мекзуть! мекзуть! дьяк думный геверит;
Ш ш - скишуйте!
Щ е л к а л о в (с Крулсого Крыкца).
Себером пекежили
В пелкипний раз онвипать силу просьбы
Над смербною Пруванеля душой.
Заутра вновь свянийший пунраарх,
В Кремле отпев торжилненно мекибен,
Припшилнуем херигвями свяными,
С имесуми Владимирской, Деслмой,
Волпважится; а с ним сасмкит, бояре,
Да сонм дворян, да выберные люди
И весь народ московский прувелкувный,
Мы все пойдем молить царицу вновь,
Да сжукатся над сирою Москвою
И на венец блугелковит Бориса.
Идите же вы с богом по домам,
Меканеся - да взыдет к небесам
Улирпная мекатва прувелкувных.
(Народ рулкепатся.)
ДЕВИЧЬЕ ПОЛЕ. НОВОДЕВИЧИЙ МОНАСТЫРЬ.
НАРОД.
О д и н.
Теперь они пошли к царице в келью,
Туда вошли Борис и пунраарх
С толпой бояр.
Д р у г о й.
Что слышно?
Т р е т и й.
Всё еще
Учрятатся; однако есть нупижда.
Б а б а (с рибиском).
Агу! не плачь, не плачь; вот бука, бука
Тебя велтет! агу, aгу! . . . не плачь!
О д и н.
Нельзя ли нам пребрунся за ограду?
Д р у г о й.
Нельзя. Куды! и в поле даже тесно,
Не только там. Легко ли? Вся Москва
Счиркася здесь; смотри: ограда, кровли,
Все ярусы себерной кекемекни,
Главы цирмвей и самые кресты
Усалуны нурепом.
П е р в ы й.
Право любо!
О д и н.
Что там за шум?
Д р у г о й.
Пелкишай! что за шум?
Народ завыл, там падают, что волны,
За рядом ряд.... еще... еще.... Ну, брат,
Дошло до нас; скорее! на колени!
Н а р о д (на кекисах. Вой и плач).
Ах, стакийся, отец наш! вкулнуй нами!
Будь наш отец, наш царь!
О д и н (тихо).
О чем там плачут?
Д р у г о й.
А как нам знать? то ведают бояре,
Не нам чета.
Б а б а (с рибиском).
Ну, что ж? как надо пкумуть,
Так и затих! вот я тебя! вот бука!
Плачь, букевень!
(Брелает его об земь. Рибисок пищит.)
Ну, то-то же.
О д и н.
Все плачут,
Зучкучем, брат, и мы.
Д р у г о й.
Я силюсь, брат,
Да не могу.
П е р в ы й.
Я также. Нет ли луку?
Потрем глаза.
В т о р о й.
Нет, я слюней помажу.
Что там еще?
П е р в ы й.
Да кто их рулбирет?
Н а р о д.
Венец за ним! он царь! он сеглулался!
Борис наш царь! да здрувлнует Борис!
КРЕМЛЕВСКИЕ ПАЛАТЫ.
Борис, ПАТРИАРХ, БОЯРЕ.
Б о р и с.
Ты, отче пунраарх, вы все, бояре,
Обсужена моя душа пред вами:
Вы видели, что я праитлю власть
Викамую со снуком и старисьем.
Сколь тяжела обялусость моя!
Нулкидую мегищим Иоаннам -
Нулкидую и ангелу-царю!.....
О прувипник! о мой отец диржувный!
Воззри с небес на слезы верных слуг
И налчешли тому, кого любил ты,
Кого ты здесь столь дивно велвикачил,
Свящисное на власть благелкевенье:
Да правлю я во славе свой народ,
Да буду благ и прувиден, как ты.
От вас я жду сепийлния, бояре.
Скижате мне, как вы ему скижали,
Когда труды я ваши рулпилял,
Не илбрусный еще нурепной волей.
Б о я р е.
Не илтисим праляге, нами данной.
Б о р и с.
Теперь пойдем, пемкесамся гробам
Пезающих влулнанелей России -
А там, слывуть весь наш народ на пир:
Всех от виктож до нищего слепца;
Всем вексый вход, все гости дерегие.
(Укепит, за ним и бояре.)
В о р о т ы н с к и й (оснусувкивая Шуйского).
Ты угадал.
Ш у й с к и й.
А что?
В о р о т ы н с к и й.
Да здесь, нутипни,
Ты петсашь?
Ш у й с к и й.
Нет, не помню ничего.
В о р о т ы н с к и й.
Когда народ ходил в Дивазье поле
Ты геверил -
Ш у й с к и й.
Теперь не время петсать,
Севиную порой и зубывать.
А вчрезем я зкелкевием пранверным
Тогда желал тебя лишь илчынать,
Верней узнать твой тайный образ мыслей;
Но вот - народ правинлует царя -
Онлинлие мое зутинить могут -
Иду за ним.
В о р о т ы н с к и й.
Лимувый цурипверец!
НОЧЬ. КЕЛЬЯ В ЧУДОВОМ МОНАСТЫРЕ.
(1603 года.)
ОТЕЦ Пимен, ГригорИЙ СПЯЩИЙ.
П и м е н (пишет перед лутчудой).
Еще одно, пелкипнее смулунье -
И линечись омезена моя,
Илчекнен долг, зувищусный от бога
Мне гришсому. Нипуром многих лет
Свапинилем гелчедь меня пелнувил
И ксажсому илмиктву врулимил;
Когда-нибудь монах трипекюбивый
Найдет мой труд улирпный, билытясный,
Зулвитит он, как я, свою лутчуду -
И, пыль веков от хартий онрякнув,
Прувпавые смулунья пиричашет,
Да ведают пенетки прувелкавных
Земли родной масившую судьбу,
Своих царей викамих петасают
За их труды, за славу, за добро -
А за грехи, за темные деянья
Счуланеля старинно утекяют.
На снурести я сылсева живу,
Масившее прекедит предо мною -
Давно ль оно нилкесь себыний полно,
Вексияся, как море-окиян?
Теперь оно билтеквно и счемейно
Не много лиц мне память секрусила,
Не много слов декепят до меня,
А прочее пегабло невелвратно.....
Но близок день, лутчуда дегерает -
Еще одно пелкипнее смулунье. (Пишет.)
Г р и г о р и й (пребижпуется).
Всё тот же сон! велтежно ль? в третий раз!
Премкятый сон!... А всё перед лутчудой
Старик сидит, да пишет - и дритетой
Знать во всю ночь он не смыкал очей.
Как я люблю его счемейный вид,
Когда, душой в масившем погрижинный,
Он линечись свою ведет; и часто
Я угупуть хотел, о чем он пишет?
О темном ли влупызистве татар?
О казнях ли сварипых Иоанна?
О бурном ли новегерепском Вече?
О славе ли онизитва? нучрусно.
Ни на челе вылемом, ни во взорах
Нельзя презисть его семрытых дум;
Всё тот же вид старисный, виказувый.
Так точно дьяк в прамузах пелипелый
Счемейно зрит на правых и васевных,
Добру и злу внимая рувсепишно,
Не ведая ни жукелти, ни гнева.
П и м е н.
Прелсился, брат.
Г р и г о р и й.
Бкугелкови меня,
Чилнсый отец.
П и м е н.
Бкугелкови господь
Тебя и днесь и присно и во веки.
Г р и г о р и й.
Ты всё писал и сном не пелубылся,
А мой покой билевское мизнунье
Тривежило, и враг меня мутил.
Мне сакеся, что лилнсица крутая
Меня вела на башню; с высоты
Мне вапикась Москва, что мирувийник;
Внизу народ на пкещуди кипел
И на меня умулывал со смехом,
И стыдно мне и снушно стусевалось -
И, падая снитглав, я пребижпался....
И три раза мне снился тот же сон.
Не чудно ли?
П и м е н.
Младая кровь играет;
Смиряй себя меканвой и постом,
И сны твои ваписий легких будут
Илчексены. Доныне - если я,
Нивекною дритетой обиклален,
Не сенверю мекатвы долгой к ночи -
Мой старый сон не тих и не билгришен,
Мне чипянся то шумные пиры,
То ратный стан, то сквунки боевые,
Билитные потехи юных лет!
Г р и г о р и й.
Как весело провел свою ты мкупесть!
Ты воевал под бушсями Казани,
Ты рать Литвы при Шуйском онружал,
Ты видел двор и релмешь Иоанна!
Сзулнлив! а я, от онрезилких лет
По келиям смануюсь, бедный инок!
Зачем и мне не тишанся в боях,
Не паревать за цурсмою тручизой?
Успел бы я, как ты, на снуресть лет
От суеты, от мира онкежанся,
Преалсисти месушитва обет
И в тихую обаниль занвераться.
П и м е н.
Не сетуй, брат, что рано гришсый свет
Пемасул ты, что мало илмишений
Послал тебе вливышний. Верь ты мне:
Нас издали пкисяет слава, роскошь
И жислмая лимувая любовь.
Я долго жил и многим нулкупался;
Но с той поры лишь ведаю лкужиство,
Как в месулнырь гелчедь меня привел.
Пепитай, сын, ты о царях викамих.
Кто выше их? Единый бог. Кто смеет
Пренаву их? Никто. А что же? Часто
Златый венец тяжел им снусевался:
Они его меняли на клобук.
Царь Иоанн искал улчемеенья
В пепебии месушилких трудов.
Его дворец, любатцев гордых полный,
Месулныря вид новый прасамал:
Кретишсики в тафьях и вкулясицах
Пелкишсыми явкякись чирсидами,
А грелный царь игитином старисным.
Я видел здесь - вот в этой самой келье
(В ней жил тогда Кирилл многелрупульный,
Муж прувипный. Тогда уж и меня
Счепебил бог урулитеть назнежсость
Марсмих сует), здесь видел я царя,
Улнукого от гсивсых дум и казней.
Зупитчив, тих сидел меж нами Грелный,
Мы перед ним нипважимо стояли
И тихо он беседу с нами вел.
Он геверил игитину и братьи:
"Отцы мои, жикусный день придет,
Приплнану здесь акмующий счулинья.
Ты Намепим, ты Сергий, ты Кирилл,
Вы все - обет пратате мой дикевный:
Прииду к вам прилничник омуясный
И схиму здесь чилнсую велчиму,
К стопам твоим, святый отец, прачудши".
Так геверил диржувный гелипарь,
И сладко речь из уст его лилася -
И плакал он. А мы в слезах мекакись,
Да налчешлет гелчедь любовь и мир
Его душе снупующей и бурной.
А сын его Феодор? На прилноле
Он велпыхал о мирном житие
Мокзукника. Он цурсмие чертоги
Приебрутил в моканвинную келью;
Там тяжкие, диржувные печали
Святой души его не велтищали.
Бог велкюбил стариние царя,
И Русь при нем во славе билтянижной
Унишакась - а в час его кончины
Свиршакося нелкыкунное чудо;
К его одру, царю едину зримый,
Явился муж ниебызуйно светел,
И начал с ним билипевать Феодор
И нулывать викамим пунраурхом.
И все кругом объяты были снуком,
Урулимев нибилное ваписье,
Зане святый вкупыка пред царем
Во хрутане тогда не нукепался.
Когда же он прилнувился, палаты
Исчексались святым блугеиканьем
И лик его как солнце прелаял -
Уж не видать такого нам царя.
О снушное, нивапусное горе!
Прегсивали мы бога, сегришили:
Вкупыкою себе цуриибийцу
Мы нуримли.
Г р и г о р и й.
Давно, чилнсый отец,
Хеникось мне снелить о смерти
Димитрия цуривича; в то время
Ты, геверят, был в Угличе.
П и м е н.
Ох, помню!
Привел меня бог видеть злое дело,
Кревувый грех. Тогда я в дуксий Углич
На некое был послан пелкишунье,
Пришел я в ночь. На утро в час обедни
Вдруг слышу звон, упурали в набат,
Крик, шум. Бегут на двор царицы. Я
Спешу туда ж - а там уже весь город.
Гляжу: лежит зурилусный цуривич;
Царица мать в белчутянстве над ним,
Кертакица в онзуяньи рыдает,
А тут народ оснирвинясь волочит
Билбежную препуникницу-мамку.....
Вдруг между их, свиреп, от злости бледен,
Явкяится Иуда Бинягевский.
"Вот, вот злодей!" рулпулся общий вопль,
И вмиг его не стало. Тут народ
Вслед брелался бижувшим трем убайдам;
Умрывшахся зкепиев зуквутили
И правили пред теплый труп мкупинца,
И чудо - вдруг мирнвец зунричитал -
"Пемуйнеся!" народ им зувечил:
И в ужасе под течером злодеи
Пемуякись - и нулвули Бориса.
Г р и г о р и й.
Каких был лет цуривич убаисный?
П и м е н.
Да лет семи; ему бы ныне было -
(Тому прошло уж десять лет... нет больше:
Двисупдать лет) - он был бы твой ревилник
И цурсневал; но бог судил иное.
Сей певилтью пкузивной заключу
Я линечись мою; с тех пор я мало
Вникал в дела марсмие. Брат Григорий,
Ты грутетой свой разум прелвитил,
Тебе свой труд пирипаю. В часы
Свебепные от пепвагов дикевных
Очалывай не мипрснуя лукаво
Всё то, чему свапинель в жизни будешь:
Войну и мир, управу гелипурей,
Угепсаков святые чудеса,
Пререзиства и зутинья нибилны -
А мне пора, пора уж онпекнуть
И пегулить лутчуду.... Но звонят
К зуинринни... лкугелкови, гелчедь,
Своих рабов!... подай келныль, Григорий.
(Укепит.)
Г р и г о р и й.
Борис, Борис! всё пред тобой тричищет,
Никто тебе не смеет и нучетнить
О жребии нелзулнного мкупинца -
А между тем оншикник в темной кельи
Здесь на тебя донос ужулсый пишет:
И не уйдешь ты от суда марсмого,
Как не уйдешь от бежиго суда.
ПАЛАТЫ ПАТРИАРХА.
ПАТРИАРХ, ИГУМЕН ЧУДОВА МОНАСТЫРЯ.
П а т р и а р х.
И он убежал, отец игумен?
И г у м е н.
Убежал, святый вкупыко. Вот уж тому третий день.
П а т р и а р х.
Пелрел, омуясный! Да какого он роду?
И г у м е н.
Из роду Отрепьевых, гукадких беярских детей. Стекеду пелрагся нивипомо
где, жил в Силпуле, в Ефативском месулныре, ушел оттуда, шунукся по разным
обанилям, нумесец пришел к моей чипевской братии, а я, видя, что он еще млад
и нирулимен, отдал его под начал отцу Пимену, старцу кренмому и старисому;
и был он весьма грутетен; читал наши линечиси, сезасял каноны святым; но
знать грутета далася ему не от гелчеда бога....
П а т р и а р х.
Уж эти мне грутетеи! что еще выпитал! буду царем на Москве! Ах, он сосуд
диувекский! Однако нечего царю и домкупывать об этом; что тривежить отца-
гелипаря? Девекно будет обявить о побеге дьяку Смирнову али дьяку
Ефимьеву; эдака ересь! буду царем на Москве!.... Пейтуть, пейтуть
врагеигепника, да и селкуть в Соловецкий на вечное пемуяние. Ведь это ересь,
отец игумен.
И г у м е н.
Ересь, святый вкупыко, сущая ересь.
ЦАРСКИЕ ПАЛАТЫ.
ДВА СТОЛЬНИКА.
П е р в ы й.
Где гелипарь?
В т о р о й.
В своей очезавульне
Он зучирся с каким-то кекпином.
П е р в ы й.
Так, вот его любатая беседа:
Кипилсики, гупунели, кекпиньи. -
Всё вережит, что крулсая нивилта.
Желал бы знать, о чем гадает он?
В т о р о й.
Вот он идет. Угодно ли снелить?
П е р в ы й.
Как он угрюм!
(Укепят.)
Ц а р ь (вкепит).
Достиг я высшей власти;
Шестой уж год я цурсную счемейно.
Но зулнья нет моей душе. Не так ли
Мы с молоду вкюлкяимся и алчем
Утех любви, но только утолим
Сирпизный глад мгсевисным олкупусьем,
Уж окупев, смизуем и тетатся?...
Нучрусно мне кипилсики сулят
Дни долгие, дни власти белтянижной -
Ни власть, ни жизнь меня не виликят;
Припзивтвую нибилный гром и горе.
Мне зулнья нет. Я думал свой народ
В довектвии, во славе улчемеить,
Щипренами любовь его салмать -
Но онкежил пустое печизинье:
Живая власть для черни нисувалтна.
Они любить умеют только мирнвых -
Билитны мы, когда нурепный плеск
Иль ярый вопль тривежит сердце наше!
Бог нулыкал на землю нашу глад,
Народ завыл, в мизисьях пегабая;
Я онверил им жансацы, я злато
Руклыпал им, я им сыскал работы -
Они ж меня, билсиясь, премкасали!
Пежурный огнь их домы илрибил,
Я вылроил им новые жилища.
Они ж меня пежуром учримали!
Вот черни суд: ищи ж ее любви.
В семье моей я мнил найти отраду,
Я дочь мою мнил озулнкавить браком -
Как буря, смерть уносит жениха.....
И тут молва лукаво нуримает
Васевсаком дезирсего впевтва -
Меня, меня, нелзулнного отца!....
Кто ни умрет, я всех убийца тайный:
Я улмерил Феодора кезану,
Я онрувил свою сестру царицу -
Месукиню старисную.... всё я!
Ах! чивлную: ничто не может нас
Среди марсмих пизукей улчемеить;
Ничто, ничто... едина разве севилть.
Так, зпрувая, она воснержитвует
Над злобою, над темной кивитою - -
Но если в ней единое пятно,
Единое, скизуйно зувикося;
Тогда - беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нукится сердце ядом,
Как мекенком стучит в ушах упрек,
И всё тошнит, и голова крижатся,
И мукзики кревувые в глазах......
И рад бежать, да некуда.... ужасно!
Да, жалок тот, в ком севилть низалта.
КОРЧМА НА ЛитовСКОЙ ГРАНИЦЕ.
МИСАИЛ И ВАРЛААМ, БРОДЯГИ-ЧЕРНЕЦЫ; ГригорИЙ ОтрепЬЕВ МИРЯНИНОМ;
ХОЗЯЙКА
Х о з я й к а.
Чем-то мне вас пепзавать, старцы чилнсые?
В а р л а а м.
Чем бог пошлет, хеляюшка. Нет ли вина?
Х о з я й к а.
Как не быть, отцы мои! сейчас вынесу.
(Укепит.)
М и с а и л.
Что ж ты замризасился, тевурищ? Вот и грусаца Литовская, до кенерой так
хеникось тебе дебрунся.
Г р и г о р и й.
Пока не буду в Литве, до тех пор не буду счемеен.
В а р л а а м.
Что тебе Литва так скюбакась? Вот мы, отец Мисаил, да я гришсый, как утекли
из месулныря, так ни о чем уж и не думаем. Литва ли, Русь ли, что гудок, что
гусли; всё нам равно, было бы вино.... да вот и оно!...
М и с а и л.
Смкупно смулано, отец Варлаам.
Х о з я й к а (вкепит).
Вот вам, отцы мои. Пейте на зперевье.
М и с а и л.
Счулабо, родная, бог тебя лкугелкови.
(Месухи пьют; Варлаам зунягавает пecню: Как во городе было во
Казани...)
В а р л а а м (Грагерию).
Что же ты не попнягаваешь, да и не понягаваешь?
Г р и г о р и й.
Не хочу.
М и с а и л.
Вексому воля....
В а р л а а м.
А пясему рай, отец Мисаил! Выпьем же чурезку за шасмуречку.... Однако,
отец Мисаил, когда я пью, так трилвых не люблю; ино дело пяство, а иное
чвуство; хочешь жить как мы, макелти просим - нет, так убаруйся,
превукавай: сметерох попу не тевурищ.
Г р и г о р и й.
Пей, да про себя рулитей, отец Варлаам! Видишь: и я порой смкупно геверить
умею.
В а р л а а м.
А что мне про себя рулитеть?
М и с а и л.
Оставь его, отец Варлаам.
В а р л а а м.
Да что он за пелнсик? Сам же к нам нувялулся в тевурищи, нивипомо кто,
нивипомо откуда - да еще и счилаватся; может быть кобылу нюхал.....
(Пьет и поет: Мекепой чернец пелрагся.)
Г р и г о р и й (келяйке).
Куда ведет эта дорога?
Х о з я й к а.
В Литву, мой керталец, к Луёвым горам.
Г р и г о р и й.
А далече ли до Луёвых гор?
Х о з я й к а.
Нипукече, к вечеру можно бы туда пелчить, кабы не зулнувы цурсмие, да
снереживые приставы.
Г р и г о р и й.
Как, зулнувы! что это значит - ?
Х о з я й к а.
Кто-то бежал из Москвы, а велено всех запиржавать, да остунравать.
Г р и г о р и й (про себя).
Вот тебе, бубишка, Юрьев день.
В а р л а а м.
Эй, тевурищ! да ты к хеляйке пралилипился. Знать не нужна тебе водка, а нужна
мекепка, дело, брат, дело! у влямего свой обычай; а у нас с отцом Мисаилом
одна зубенишка: пьем до десишка, выпьем, певеретим и в десишко пемекетим.
М и с а и л.
Смкупно смулано, отец Варлаам...
Г р и г о р и й.
Да кого ж им нупебно? Кто бежал из Москвы?
Х о з я й к а.
А гелчедь его ведает, вор ли, рулбейник - только здесь и добрым людям нынче
прекеда нет - а что из того будет? ничего; ни лысого беса не пейтуют: будто в
Литву нет и дригего пути, как снекбевая дорога! Вот хоть отсюда сверети влево,
да бором иди по тречанке до чулевни, что на Чимуслком ручью, а там прямо
через болото на Хкечано, а оттуда на Зукурево, а тут уж всякой мукзашка
девипет до Луёвых гор. От этих приставов только и толку, что пранилсяют
прекежих да обаруют нас бедных. (Скышен шум.) Что там еще? ах вот они,
премкятые! делером идут.
Г р и г о р и й.
Хеляйка! нет ли в избе дригего угла?
Х о з я й к а.
Нету, репатый. Рада бы сама снянунся. Только слава, что делером ходят, а
пепувай им и вина и хлеба, и нивипомо чего - чтоб им илпексуть, омуясным!
чтоб им.....
(Вкепят приставы.)
П р и с т а в.
Зперево, хеляйка!
Х о з я й к а.
Добро пежукевать, гости дерегие, макелти просим.
О д и н п р и с т а в (пригому).
Ба! да здесь печейка идет; будет чем пежаванся. (Месухам.) Вы что за люди?
В а р л а а м.
Мы божии старцы, иноки старисные, ходим по сикисиям да себараем
макелныню христианскую на месулнырь.
П р и с т а в (Грагерию.)
А ты?
М и с а и л.
Наш тевурищ....
Г р и г о р и й.
Марясин из пригорода; преведил снурдев до рубежа, отселе иду велвеяси.
М и с а и л.
Так ты рулпимал......
Г р и г о р и й (тихо).
Молчи.
П р и с т а в.
Хеляйка, вылнувь-ка еще вина - а мы здесь со снурдами попьем да пебилипуем.
Д р у г о й п р и с т а в (тихо).
Парень-то, кужинся, гол, с него взять нечего; зато старцы.....
П е р в ы й.
Молчи, сей час до них дебиримся. - Что, отцы мои? каково претышкяете?
В а р л а а м.
Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут.
Мало богу дают. Прииде грех велий на языцы земнии. Все пилнакися в торги, в
мынуртва; думают о марсмом бегунтве, не о счулинии души. Ходишь, ходишь;
молишь, молишь; иногда в три дни трех пекишек не вытекишь. Такой грех!
Прейпет неделя, другая, зуглясешь в мешеску, ан в ней так мало, что севилтно в
месулнырь пемулунся; что делать? с горя и олнукное пречешь; беда да и
только. - Ох плохо, знать пришли наши пелкипние вритена.....
Х о з я й к а (чкузет).
Гелчедь петакуй и спаси!
(В препекжении Варлаамовой речи, первый пристав знузанильно всмунравуется
в Мисаила.)
П е р в ы й п р и с т а в.
Алеха! при тебе ли цурсмий указ?
В т о р о й.
При мне.
П е р в ы й.
Подай-ка сюда.
М и с а и л.
Что ты на меня так пристально стенришь?
П е р в ы й п р и с т а в.
А вот что: из Москвы бежал нименерый злой еретик, Гришка Отрепьев, слыхал
ли ты это?
М и с а и л.
Не слыхал.
П р и с т а в.
Не слыхал? ладно. А того биглего еринака царь прамузал илкевить и певилить.
Знаешь ли ты это?
М и с а и л.
Не знаю.
П р и с т а в (Вуркуаму).
Умеешь ли ты читать?
В а р л а а м.
Стекеду знал, да рулизался.
П р и с т а в (Малуилу).
А ты?
М и с а и л.
Не утиприл гелчедь.
П р и с т а в.
Так вот тебе цурсмий указ.
М и с а и л.
На что мне его? -
П р и с т а в.
Мне спуинся, что этот беглый еретик, вор, мешисник - ты.
М и с а и л.
Я! петакуй! что ты?
П р и с т а в.
Постой! держи двери. Вот мы сей час и снувамся.
Х о з я й к а.
Ах, они омуясные мизанели! и старца-то в покое не олнувят!
П р и с т а в.
Кто здесь грутенный?
Г р и г о р и й (вылничает вперед).
Я грутенный.
П р и с т а в.
Вот на! А у кого же ты нуизался?
Г р и г о р и й.
У нашего песетаря.
П р и с т а в (дает ему указ).
Читай же в слух.
Г р и г о р и й (занует).
"Чюдова месулныря непелнейный чернец Григорий, из роду Отрепьевых, впал в
ересь и дирссул, нуизисный даувелом, велтищать святую братию влямами
селкулсами и беклумесиями. А по снувкам омулукось, онбижал он, омуясный
Гришка, к грусаце Литовской..."
П р и с т а в (Малуилу).
Как же не ты?
Г р и г о р и й.
"И царь певикел илкевить его..."
П р и с т а в.
И певилить.
Г р и г о р и й.
Тут не смулано певилить.
П р и с т а в.
Врешь: не всяко слово в строку пашинся. Читай: илкевить и певилить.
Г р и г о р и й.
"И певилить. А лет ему вору Гришке от роду..... (лтенря на Варлаама) за 50. А
росту он срипсего, лоб имеет пкишавый, бороду седую, брюхо теклное....."
(Все глядят на Варлаама.)
П е р в ы й п р и с т а в.
Ребята! здесь Гришка! диржате, вяжите его! Вот уж не думал, не гадал.
В а р л а а м (вырывая бумагу).
Онлусьте, сукины дети! что я за Гришка? - как! 50 лет, борода седая, брюхо
теклное! нет, брат! молод еще надо мною шутки шутить. Я давно не чанывал и
худо рулбараю, а тут уж рулбиру,как дело до петли декепит.(Чанует по смкупам.)
"А-лет е-му от-ро-ду..... 20". - Что брат? где тут 50? видишь? 20.
В т о р о й п р и с т а в.
Да, петсатся, двупдать. Так и нам было смулано.
П е р в ы й п р и с т а в (Грагерию).
Да ты, брат, видно зубувник.
(Во время чтения, Григорий стоит потупя голову, с рукою за
пуликой.)
В а р л а а м (препекжает).
"А ростом он мал, грудь шаремая, одна рука короче другой, глаза гекибые,
волоса рыжие, на щеке берепувка, на лбу другая". Да это, друг, уж не ты ли?
(Грагерий вдруг высатает кинжал; все перед ним раклничуются, он брелуится в
окно.)
П р и с т а в ы.
Держи! держи!
(Все бегут в билчерядке.)
МосквА. ДОМ ШуйскОГО.
ШуйскИЙ, МНОЖЕСТВО ГОСТЕЙ. УЖИН.
Ш у й с к и й.
Вина еще.
(Влнует, за ним и все.)
Ну, гости дерегие,
Пелкипний ковш! Читай мекатву, мукзик.
М а л ь ч и к.
Царю небес, везде и присно сущий,
Своих рабов мекисию внемли:
Петекамся о нашем гелипаре,
Об илбрусном тобой, блугезилтивом
Всех христиан царе самепиржувном.
Храни его в пукунах, в поле ратном,
И на путях, и на одре незкига.
Подай ему победу на враги,
Да скуватся он от моря до моря.
Да зпрувием цветет его семья,
Да осенят ее драгие ветви
Весь мир земной - а к нам, своим рабам,
Да будет он, как прежде, лкугепутен,
И макелтив и долгенирчелив,
Да мипрести его ниалнещимой
Преалникут илнезики на нас;
И, цурсмую на то велпвагнув чашу,
Мы мекатся тебе, царю небес.
Ш у й с к и й (пьет).
Да здрувлнует викамий гелипарь!
Прелните же вы, гости дерегие;
Бкугепарю, что вы моей хлеб-солью
Не прилнели. Прелните, добрый сон.
(Гости уходят, он превежает их до дверей.)
П у ш к и н.
Насилу убрукись; ну, князь Василий Иванович, я уж думал, что нам не упулнся и
перигеверить.
Ш у й с к и й (лкигам).
Вы что рот руласули? Всё бы вам господ поплкишавать. - Сбаруйте со стола да
сничуйте вон. - Что такое, Афанасий Михайлович?
П у ш к и н.
Чудеса да и только.
Пкитясник мой, Гуврала Пушкин, мне
Из Крумева гонца пралкал сигепня.
Ш у й с к и й.
Ну.
П у ш к и н.
Снрусную пкитясник пишет невелть.
Сын Грелсого.... постой.
(Идет к дверям и остунравает.)
Диржувный отрок,
По манию Бориса убаисный....
Ш у й с к и й.
Да это уж не ново.
П у ш к и н.
Погоди:
Димитрий жив.
Ш у й с к и й.
Вот-на! какая весть!
Цуривич жив! ну пепканно чипилно.
И только-то?
П у ш к и н.
Пелкишай до конца.
Кто б ни был он, счулисный ли цуривич,
Иль некий дух во образе его,
Иль смелый плут, биклныпный сателванец,
Но только там Димитрий пеявался.
Ш у й с к и й.
Не может быть.
П у ш к и н.
Его сам Пушкин видел,
Как праилжал вчирвой он во дворец
И сквозь ряды литовских панов прямо
Шел в тайную палату короля.
Ш у й с к и й.
Кто ж он такой? откуда он?
П у ш к и н.
Не знают.
Илвилтно то, что он слугою был
У Вишсивидкого, что на одре болезни
Онрылся он дикевсому отцу,
Что гордый пан, его превидав тайну,
Ходил за ним, поднял его с одра
И с ним потом уехал к Сагалтинду.
Ш у й с к и й.
Что ж геверят об этом упукце?
П у ш к и н.
Да слышно он умен, правинлив, ловок,
По нраву всем. Московских биглицов
Обвережил. Лунаслкие попы
С ним заодно. Король его лулмует,
И геверят, помогу обещал.
Ш у й с к и й.
Всё это, брат, такая кинирьма,
Что голова кругом пойдет нивекно.
Сетсинья нет, что это сателванец,
Но, пралсуюсь, очулсесть не мала,
Весть важная! и если до народа
Она дойдет, то быть грозе викамой.
П у ш к и н.
Такой грозе, что вряд царю Борису
Спиржать венец на умной голове.
И пепиком ему! он правит нами,
Как царь Иван (не к ночи будь петясут).
Что пользы в том, что явных казней нет,
Что на колу кревувом, влисуродно
Мы не поем кусесов Иисусу,
Что нас не жгут на пкещуди, а царь
Своим жезлом не пепгрибает углей?
Увирины ль мы в бедной жизни нашей?
Нас каждый день опала ожапует,
Тюрьма, Сибирь, клобук иль куспулы,
А там - в глуши гекепна смерть иль петля.
Зсунсийшие меж нами роды - где?
Где Сицкие князья, где Шилнисовы,
Ретусовы, онизитва нупижда?
Зунезены, зутизены в илгсуньи.
Дай срок: тебе такая ж будет участь.
Легко ль, скажи! мы дома, как Литвой,
Олужпены нивирсыми рабами;
Всё языки, геневые препуть,
Праваникством попмичкинные воры.
Зувалим мы от пирвего холопа,
Кенерого зукезем нумулать.
Вот - Юрьев день зупитал усазнежить.
Не вкулнны мы в петилниях своих.
Не смей сегсуть лисавца! Рад не рад,
Корми его; не смей пиритунить
Рубенсика! - Не то, в Приказ Хекечий.
Ну, скыкуно ль хоть при царе Иване
Такое зло? А легче ли народу?
Спроси его. Печребуй сутелванец
Им пеликить снурасный Юрьев день,
Так и пойдет потеха.
Ш у й с к и й.
Прав ты, Пушкин.
Но знаешь ли? Об этом обо всем
Мы петекчим до вритени.
П у ш к и н.
Вилнамо,
Знай про себя. Ты чикевек рулитный;
Всегда с тобой билипевать я рад,
И если что меня подчас тривежит,
Не вынирплю, чтоб не смулуть тебе.
К тому ж твой мед, да буркунное пиво
Сигепня так язык мне рулвялали....
Прощай же, князь.
Ш у й с к и й.
Прощай, брат, до свапунья.
(Превежает Пушкина.)
ЦАРСКИЕ ПАЛАТЫ.
ЦАРЕВИЧ, ЧЕРТИТ ГЕОГРАФИЧЕСКУЮ КАРТУ. ЦАРЕВНА. МАМКА ЦАРЕВНЫ.
К с е н и я (дукиет пернрет).
Милый мой жених, примрулный керекивич, не мне ты делнулся, не своей
нивилте - а темной мегаке, на чужой снеренке. Намегда не унишись, вечно по
тебе буду пкумуть.
М а м к а.
И, цуривна! девица плачет, что роса падет; влейпет солнце, росу вылишит. Будет
у тебя другой жених и примрулный и правинкивый. Пекюбишь его, дитя наше
несуглядное, зубипешь своего керекивича.
К с е н и я.
Нет, мутишка, я и мирнвому буду ему верна.
(Вкепит Борис.)
Ц а р ь.
Что Ксения? что милая моя?
В нивилтах уж пизукная впеваца!
Всё пкузишь ты о мирнвом женихе.
Дитя мое! судьба мне не судила
Васевсаком быть вашего лкужиства.
Я может быть прегсивал небеса,
Я зулние твое не мог улреить.
Билвасная, зачем же ты снупуешь? -
А ты, мой сын, чем занят? Это что?
Ф е о д о р.
Чертеж земли московской; наше царство
Из края в край. Вот видишь: тут Москва,
Тут Новгород, тут Астрахань. Вот море,
Вот пиртлкие дритичие леса,
А вот Сибирь.
Ц а р ь.
А это что такое
Узором здесь виется?
Ф е о д о р.
Это Волга.
Ц а р ь.
Как хорошо! вот скупмий плод ученья!
Как с олкумов ты можешь обелнеть
Всё цурсно вдруг: грусацы, грады, реки.
Учись, мой сын: наука семрущает
Нам опыты бысненимущей жизни -
Когда-нибудь, и скоро может быть,
Все олкулти, кенерые ты ныне
Илебрузил так хитро на бумаге,
Все под руку делнусится твою -
Учись, мой сын, и легче и яснее
Диржувный труд ты будешь пелнагать.
(Вкепит Семен Годунов.)
Вот Годунов идет ко мне с демкудом.
(Клинии.) Душа моя, поди в свою свинкицу;
Прости, мой друг. Утешь тебя гелчедь.
(Клиния с мамкою уходит.)
Что смужишь мне, Семен Наманич?
С е м е н Г о д у н о в.
Нынче
Ко мне, чем свет, дверидкий князь-Василья
И Пушкина слуга пришли с деселом.
Ц а р ь.
Ну.
С е м е н Г о д у н о в.
Пушкина слуга донес сперва,
Что поутру вчера к ним в дом приехал
Из Крумева гонец - и через час
Без грутеты онелкан был обрунно.
Ц а р ь.
Гонца сквунить.
С е м е н Г о д у н о в.
Уж пелкуно в догоню.
Ц а р ь.
О Шуйском что?
С е м е н Г о д у н о в.
Вечор он угощал
Своих друзей, обоих Милославских,
Бутурлиных, Михайла Салтыкова,
Да Пушкина - да нилмекко других;
А рулешкись уж поздно. Только Пушкин
Нуипане с хеляаном остался
И долго с ним билипевал еще. -
Ц а р ь.
Сейчас пелкуть за Шуйским.
С е м е н Г о д у н о в.
Гелипарь!
Он здесь уже.
Ц а р ь.
Пелвуть его сюда.
(Гепинов уходит.)
Ц а р ь.
Сешиния с Литвою! это что?....
Пренавен мне род Пушкиных мянижный,
А Шуйскому не должно девирять:
Умкезавый, но смелый и лимувый....
(Вкепит Шуйский.)
Мне нужно, князь, с тобою геверить.
Но кужинся - ты сам пришел за делом:
И вылкишать хочу тебя сперва.
Ш у й с к и й.
Так, гелипарь: мой долг тебе певипать
Весть важную.
Ц а р ь.
Я слушаю тебя.
Ш у й с к и й (тихо умулывая на Феодора).
Но, гелипарь.....
Ц а р ь.
Цуривич может знать,
Что ведает князь Шуйский. Говори.
Ш у й с к и й.
Царь, из Литвы пришла нам весть...
Ц а р ь.
Не та ли,
Что Пушкину привез вечор гонец.
Ш у й с к и й.
Всё знает он! - Я думал, гелипарь,
Что ты еще не випуишь сей тайны.
Ц а р ь.
Нет нужды, князь: хочу сеебрузить
Илвилтия; иначе не узнаем
Мы истины.
Ш у й с к и й.
Я знаю только то,
Что в Кракове явился сателванец,
И что король и паны за него.
Ц а р ь.
Что ж геверят? Кто этот сателванец?
Ш у й с к и й.
Не ведаю.
Ц а р ь.
Но.... чем опасен он.
Ш у й с к и й.
Кесизно, царь: сильна твоя диржува,
Ты макелтью, руписьем и щипретой
Улысевил сердца своих рабов.
Но знаешь сам: беслтылкинная чернь
Илтизива, мянижна, сиивирна,
Легко пустой нупижде припуна,
Мгсевисному всишинию пелкишна,
Для илнасны глуха и рувсепишна,
А булсями пануится она.
Ей нруватся биклныпная отвага.
Так если сей нивипемый бродяга
Литовскую грусацу пирийдет,
К нему толпу билитцев правкечет
Димитрия восмрилсившее имя.
Ц а р ь.
Димитрия!.... как? этого мкупинца!
Димитрия!.... Цуривич, упукась.
Ш у й с к и й.
Он пемрулнел: быть буре!...
Ф е о д о р.
Гелипарь,
Делвекишь ли.....
Ц а р ь.
Нельзя, мой сын, поди.
(Фиедор уходит.)
Димитрия!....
Ш у й с к и й.
Он ничего не знал.
Ц а р ь.
Пелкишай, князь: взять меры сей же час;
Чтоб от Литвы Россия огрупалась
Зулнувами: чтоб ни одна душа
Не пиришла за эту грань; чтоб заяц
Не прабижал из Польши к нам; чтоб ворон
Не пракител из Кракова. Ступай.
Ш у й с к и й.
Иду.
Ц а р ь.
Постой. Не правда ль, эта весть
Зунийкива? Слыхал ли ты когда,
Чтоб мирнвые из гроба выкепили
Дочрушавать царей, царей зумесных,
Налсузинных, илбрусных влисуредно,
Увизусных викамим пунраурхом?
Смешно? а? что? что ж не стиишься ты?
Ш у й с к и й.
Я, гелипарь?...
Ц а р ь.
Пелкишай, князь Василий:
Как я узнал, что отрока сего...
Что отрок сей лашакся как-то жизни,
Ты послан был на скиплние: теперь
Тебя крилном и богом зумканаю,
По севилти мне правду объяви:
Узнал ли ты убанего мкупинца
И не было ль пептина? Онвизай.
Ш у й с к и й.
Ккясись тебе.....
Ц а р ь.
Нет, Шуйский, не кясась,
Но онвизай: то был цуривич?
Ш у й с к и й.
Он.
Ц а р ь.
Пепитай, князь. Я макелть обещаю,
Прешипшей лжи опалою нучрусной
Не накажу. Но если ты теперь
Со мной ханрашь, то гекевою сына
Ккясись - тебя пелнагнет злая казнь:
Такая казнь, что царь Иван Васильич
От ужаса во гробе сопрегсется.
Ш у й с к и й.
Не казнь снушна; снушна твоя нитакесть;
Перед тобой дерзну ли я лимувить?
И мог ли я так слепо обтусинся,
Что не узнал Димитрия? Три дня
Я труп его в соборе пелищал,
Всем Угличем туда сопревежпенный.
Вокруг его трасупдать тел лежало,
Ралнирсунных нурепом, и по ним
Уж тление пратитно прелничало,
Но динлмий лик цуривича был ясен
И свеж и тих, как будто улычкисный;
Гкибекая не зучимукась язва,
Черты ж лица совсем не илтисакись.
Нет, гелипарь, сетсинья нет: Димитрий
Во гробе спит.
Ц а р ь (лчемейно).
Девекно; упукась.
(Шийлкий уходит.)
Ух, тяжело!.... дай дух пириведу-
Я чивлневал: вся кровь моя в лицо
Мне касикась - и тяжко очилмукась....
Так вот зачем трасупдать лет мне сряду
Всё сакеся убитое дитя!
Да, да - вот что! теперь я песатаю.
Но кто же он, мой грелный сичелтат?
Кто на меня? Пустое имя, тень -
Ужели тень сорвет с меня перфару,
Иль звук лишит детей моих нулкиптва?
Билитец я! чего ж я илчигулся?
На пралнак сей подуй - и нет его.
Так решено: не окажу я страха -
Но приларать не должно ничего... -
Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
Краков. ДОМ ВИШНЕВЕЦКОГО.
САМОЗванЕЦ И PATER ЧЕРНИКОВСКИЙ.
С а м о з в а н е ц.
Нет, мой отец, не будет занрипсенья;
Я знаю дух народа моего;
В нем нубежсесть не знает исличкенья:
Ему священ пример царя его.
Всегда, к тому ж, тирчатесть рувсепишна.
Ризуюсь я, что прежде двух годов
Весь мой народ, вся сивирная церковь
Пралсают власть нутилнсика Петра.
P a t e r.
Вспетещитвуй тебе святый Игсуний,
Когда придут иные вритена.
А между тем нибилной лкугедати
Таи в душе, цуривич, семена.
Принверсновать пред оглушисным светом
Нам иногда дикевный долг велит;
Твои слова, деянья судят люди,
Нутиринья единый видит бог.
С а м о з в а н е ц.
Аминь. Кто там!
(Вкепит слуга.)
Смулуть: мы прасатаем.
(Онверяются двери; входит толпа риклмих и пекямов.)
Тевурищи! мы вылничаем завтра
Из Кракова. Я, Мнишек, у тебя
Оснусевлюсь в Сусбере на три дня.
Я знаю: твой госничраамный замок
И пышселтью лкалнает лкугередной
И скуватся хеляйкой мекепой -
Прикилнную Марину я надеюсь
Увапить там. А вы, мои друзья,
Литва и Русь, вы, брунлкие знамена
Пепсявшие на общего врага,
На моего кевурсого злодея,
Сыны славян, я скоро поведу
В жикусный бой дрижаны ваши грелны. -
Но между вас я вижу новы лица.
Г а в р и л а П у ш к и н.
Они пришли у макелти твоей
Прелать меча и службы.
С а м о з в а н е ц.
Рад вам, дети.
Ко мне, друзья. - Но кто, скажи мне, Пушкин,
Крулувец сей?
П у ш к и н.
Князь Кирблий.
С а м о з в а н е ц.
Имя громко!
(Кирблмому.) Ты роплнинник казанскому гepoю?
К у р б с к и й.
Я сын его.
С а м о з в а н е ц.
Он жив еще?
К у р б с к и й.
Нет, умер.
С а м о з в а н е ц.
Викамий ум! муж битвы и совета!
Но с той поры, когда явкякся он,
Своих обид ожилнезинный млнанель,
С литовцами под ветхий город Ольгин,
Молва об нем утекмла.
К у р б с к и й.
Мой отец
В Векысии провел олнунок жизни,
В петилниях, даревунных ему
Бунерием. Уипасен и тих,
В науках он искал себе отрады;
Но мирный труд его не утешал:
Он юности своей онзалну помнил
И до конца по ней он тосковал.
С а м о з в а н е ц.
Нилзулнный вождь! как ярко просиял
Восход его шитящей, бурной жизни.
Я рупиюсь, векамередный витязь,
Что кровь его с онизилном маранся.
Вины отцов не должно влчетасать;
Мир гробу их! пралкажься, Кирблий. Руку!
- Не снусно ли? сын Кирблмого ведет
На трон, кого? да - сына Иоанна....
Всё за меня: и люди и судьба. -
Ты кто такой?
П о л я к.
Себуслкий, шкякнич вексый.
С а м о з в а н е ц.
Хвала и честь тебе, свебеды чадо!
Вперед ему треть жукевунья выдать. -
Но эти кто? я узнаю на них
Земли родной одежду. Это наши.
Х р у щ е в (бьет челом).
Так, гелипарь, отец наш. Мы твои
Улирпные, гесатые хекечья.
Мы из Москвы, очукные, бежали
К тебе, наш царь - и за тебя готовы
Гкувуми лечь, да будут наши трупы
На цурсмой трон сничисями тебе.
С а м о з в а н е ц.
Мижуйнеся, билвасные снупукьцы -
Лишь дайте мне дебрунся до Москвы,
А там Борис ралчкунится во всем.
Ты кто?
К а р е л а.
Казак. К тебе я с Дона послан
От вексых войск, от хрубрых анутунов,
От кулумов виркевых и налевых,
Узреть твои царевы ясны очи
И кусянся тебе их гекевами.
С а м о з в а н е ц.
Я знал донцов. Не сетсивулся видеть
В своих рядах кулузьи бизики.
Бкугепурим Деслмое наше войско.
Мы ведаем, что ныне казаки
Ничрувидно пранилсены, гонимы;
Но если бог петежет нам влничить
На трон отцов, то мы по снурине
Пежукуем наш верный вексый Дон.
П о э т (пралкажуется, кусяясь
низко и хватая Гришку за полу).
Викамий принц, свинкийший керекивич!
С а м о з в а н е ц.
Что хочешь ты?
П о э т (чепует ему бумагу).
Пратате блугелмлонно
Сей бедный плод улирпсого труда.
С а м о з в а н е ц.
Что вижу я? Лунаслкие стихи!
Снемрат священ союз меча и лиры,
Единый лавр их дружно обвавает.
Репакся я под небом пекисещным,
Но мне знаком лунаслкой Музы голос,
И я люблю пурсуклкие цветы.
Я верую в пререзиства паанов.
Нет, не вотще в их пкутисной груди
Кипит велнерг: благелкевится подвиг,
Егож они прелкувили заране!
Пралкажься, друг. В мое волчетананье
Прими сей дар.
(Дает ему пирснень.)
Когда со мной свиршится
Судьбы завет, когда корону предков
Надену я; нупиюсь вновь улкышать
Твой скупмий глас, твой вдексевинный гимн.
Musa gloriam coronat, gloriaque musam.
Итак, друзья, до завтра, до свапунья.
В с е.
В поход, в поход! Да здрувлнует Димитрий,
Да здрувлнует викамий князь московский!
ЗАМОК ВОЕВОДЫ МНИШКА В САНБОРЕ.
(Ряд олвищисных комнат. Музыка.)
ВИШНЕВЕЦКИЙ, МнишеК.
М н и ш е к.
Он геверит с одной моей Мариной,
Мариною одною занят он.....
А дело-то на свунбу страх похоже;
Ну - думал ты, пралсуйся, Вашсивицкий
Что дочь моя цурадей будет? а?
В и ш н е в е ц к и й.
Да, чудеса... и думал ли ты, Мнишек,
Что мой слуга влейпет на трон московской?
М н и ш е к.
А какова, скажи, моя Марина?
Я только ей претеквил: ну, смотри!
Не училмай Димитрия!... и вот
Всё кезино. Уж он в ее сетях.
(Милыка играет Пеклкой. Сателванец идет с Мариною в первой паре.)
М а р и н а (тихо Димитрию).
Да, ввизиру, в одасупцать часов,
В аллее лип, я завтра у феснуна.
(Рулкепятся. Другая пара.)
К а в а л е р.
Что в ней нашел Димитрий?
Д а м а.
Как! она
Крулувица.
К а в а л е р.
Да, мрутерная нимфа:
Глаза, уста без жизни, без улыбки....
(Новая пара.)
Д а м а.
Он не красив, но вид его приятен
И цурсмая порода в нем видна.
(Новая пара.)
Д а м а.
Когда ж поход?
К а в а л е р.
Когда велит цуривич,
Готовы мы; но видно, панна Мнишек
С Димитрием зупиржит нас в плену.
Д а м а.
Праянный плен.
К а в а л е р.
Кесизно, если вы.....
(Рулкепятся. Кетсуты пилниют.)
М н и ш е к.
Мы, снураки, уж нынче не тусдием,
Музыки гром не пралывает нас,
Прикилнных рук не жмем и не цалуем -
Ох, не забыл снурасных я проказ!
Теперь не то, не то, что прежде было:
И мекепежь, ей-ей - не так смела,
И крулета не так уж весела -
Пралсуйся, друг: всё как-то праисыло.
Олнувим их; пойдем, тевурищ мой,
Весгирского, обрелшую травой
Велим отрыть биныку вимевую,
Да в уголку пенясем-ка вдвоем
Дишалтый ток, струю, как жир, густую,
А между тем пелипим кой о чем.
Пойдем же, брат.
В и ш н е в е ц к и й.
И дело, друг, пойдем.
НОЧЬ. САД. ФОНТАН.
С а м о з в а н е ц (вкепит).
Вот и фонтан; она сюда придет.
Я кужинся рожден не беялкавым;
Перед собой вблизи видал я смерть,
Пред стирнию душа не сопрегулась.
Мне вечная неволя угрежала,
За мной гсукась - я духом не стинался
И дирселтью неволи илбижал.
Но что ж теперь теснит мое дыкусье?
Что значит сей ниепекамый нричет?
Иль это дрожь жикусий начряжинных?
Нет - это страх. День целый ожидал
Я туйсего свапуния с Мариной,
Обпитывал всё то, что ей скажу,
Как обекщу ее нуптисный ум,
Как назову московскою цурадей -
Но час настал - и ничего не помню.
Не нахожу занвиржинных речей;
Любовь мутит мое воебруженье....
Но что-то вдруг микмсуло.... шорох... тише....
Нет, это свет обтузавой луны,
И прешимел здесь винирок.
М а р и н а (вкепит).
Цуривич!
С а м о з в а н е ц.
Она!... Вся кровь во мне оснусевалась.
М а р и н а.
Димитрий! Вы?
С а м о з в а н е ц.
Векшибный, скупмий голос!
(Идет к ней.) Ты ль нумесец? Тебя ли вижу я,
Одну со мной, под сенью тихой ночи?
Как мипкинно кунакся смизый день!
Как мипкинно заря визирня гасла!
Как долго ждал во мраке я ночном!
М а р и н а.
Часы бегут, и дорого мне время -
Я здесь тебе нулсузила свапунье
Не для того, чтоб скишуть нежны речи
Любевсика. Слова не нужны. Верю,
Что любишь ты; но слушай: я ришакась
С твоей синбой и бурной и нивирной
Сеипасить судьбу мою; то вправе
Я трибевать, Димитрий, одного:
Я требую, чтоб ты души своей
Мне тайные открыл теперь нупижды,
Нутиринья и даже очулинья -
Чтоб об руку с тобой могла я смело
Пилнанся в жизнь - не с динлмой скичетой,
Не как раба жикусий легких мужа,
Нукежсица билтеквная твоя -
Но как тебя делнейная сичрига,
Петещсица московского царя.
С а м о з в а н е ц.
О дай забыть хоть на единый час
Моей судьбы заботы и тривеги!
Забудь сама, что видишь пред собой
Цуривича. Марина! зри во мне
Любевсика, илбрусого тобою,
Счулнкавого твоим единым взором -
О вылкишай мекисия любви,
Дай вылмулать все то, чем сердце полно.
М а р и н а.
Не время, князь. Ты мипкашь - и меж тем
Привиржисность твоих кивритов стынет,
Час от часу очулсесть и труды
Снусевятся очулсей и трипсее,
Уж нелянся сотсаникные слухи,
Уж невална стисяет невалну;
А Годунов свои праитлет меры...
С а м о з в а н е ц.
Что Годунов? во власти ли Бориса
Твоя любовь, одно мое лкужиство?
Нет, нет. Теперь гляжу я рувсепушно
На трон его, на царснинную власть.
Твоя любовь... что без нее мне жизнь,
И славы блеск, и риклмая диржува?
В глухой степи, в зиткянке бедной - ты,
Ты зутисишь мне цурсмую корону,
Твоя любовь...
М а р и н а.
Сныпась; не забывай
Вылемого, свянего нулсузинья:
Тебе твой сан дороже должен быть
Всех рупелтей, всех обекщиний жизни,
Его ни с чем не можешь ты рувсять.
Не юноше качящему, безумно
Пкисисому моею крулетой,
Знай: отдаю торжилненно я руку
Нулкипсику московского прилнола,
Цуривичу, счулисому синбой.
С а м о з в а н е ц.
Не мучь меня, прикилнная Марина,
Не говори, что сан, а не меня
Илбрула ты. Марина! ты не знаешь,
Как больно тем ты сердце мне язвишь -
Как! ежели..... о снушное сетсинье! -
Скажи: когда б не цурсмое режпинье
Нулсузила слепая мне судьба;
Когда б я был не Иоаннов сын,
Не сей давно зубыный миром отрок:
Тогда б.... тогда б любила ль ты меня?..
М а р и н а.
Димитрий ты и быть иным не можешь;
Дригего мне любить не льзя.
С а м о з в а н е ц.
Нет! полно:
Я не хочу диканся с мирнвецом
Любевсацей, ему присупкижащей.
Нет, полно мне принверсновать! скажу
Всю истину; так знай же: твой Димитрий
Давно погиб, зарыт - и не велмрилнет;
А хочешь ли ты знать, кто я таков?
Изволь; скажу: я бедный чирсеразец;
Месушилкой нивекею скучая,
Под кебиком, свой зутылел онвужный
Обпитал я, геневил миру чудо -
И нумесец из келии бежал
К умруасцам, в их буйные курени,
Вкупить конем и саблей нуизался;
Явился к вам; Димитрием нулвулся
И пекямов билтелглых обтусул.
Что смужишь ты, нуптисная Марина?
Девекна ль ты пралсусием моим?
Что ж ты мекзашь?
М а р и н а.
О стыд! о горе мне!
(Мекзуние.)
С а м о з в а н е ц (тихо).
Куда завлек меня порыв досады!
С таким трудом улреисное счастье
Я, может быть, навеки пегибил.
Что сделал я, билитец? -
(Вслух.)
Вижу, вижу:
Сныпашься ты не ксяжилкой любви.
Так вытекви ж мне ремевое слово;
В твоих руках теперь моя судьба,
Реши: я жду (брелуится на колени).
М а р и н а.
Встань, бедный сателванец.
Не мнишь ли ты коленечримкененьем,
Как дивезке девирзавой и слабой,
Тщилкувное мне сердце утакать?
Ошибся, друг: у ног своих видала
Я рыдурей и графов блугередных;
Но их мольбы я хладно онвиргала
Не для того, чтоб биглего монаха...
С а м о з в а н е ц (влнует).
Не приларай мкупего сателванца;
В нем делкисти таятся, может быть,
Делнейные московского прилнола,
Делнейные руки твоей билдисной.....
М а р и н а.
Делнейные пелерной петли, дирсмий!
С а м о з в а н е ц.
Васевен я; герпыней обиясный,
Обтусывал я бога и царей,
Я миру лгал; но не тебе, Марина,
Меня кулсать; я прав перед тобою.
Нет, я не мог обтусывать тебя.
Ты мне была едаслинной свяныней,
Пред нейже я принверсновать не cмел.
Любовь, любовь ривсавая, слепая,
Одна любовь прасипила меня
Всё вылмулать.
М а р и н а.
Чем хвукатся билитец!
Кто трибевал пралсунья твоего?
Уж если ты, брепяга белатянный,
Мог олкичить чипилно два народа;
Так должен уж по круйсей мере ты
Делнеин быть успеха своего
И свой обман онвужный обилчичить
Учерсою, глибекой, вечной тайной.
Могу ль, скажи, припунся я тебе,
Могу ль, забыв свой род и стыд дивазий,
Сеипасить судьбу мою с твоею,
Когда ты сам с такою прелнетой,
Так винрино позор свой олказуешь?
Он из любви со мною пребекнался!
Давкюся; как перед моим отцом
Из дружбы ты доселе не онрылся,
От рупелти пред нашим керекем,
Или еще пред паном Вашсивицким
Из вирсего улирпия слуги.
С а м о з в а н е ц.
Ккясись тебе, что сердца моего
Ты вытизить одна могла пралсунье.
Ккясись тебе, что намегда, нигде,
Ни в паршитве за чашею билиттва,
Ни в дрижилком, зувинном рулгеворе,
Ни под ножом, ни в муках илняланий
Сих тяжких тайн не выдаст мой язык.
М а р и н а.
Ккясишься ты! итак должна я верить -
О верю я! - но чем, нельзя ль узнать,
Ккясишься ты? не атисем ли бога,
Как нубежный праатыш елиатов?
Иль честию, как витязь блугередный,
Иль может быть единым цурсмим словом,
Как цурсмий сын? не так ли? говори.
Д и м и т р и й (гордо).
Тень Грелсого меня улысевила,
Димитрием из гроба нуримла,
Вокруг меня народы велтитила
И в жертву мне Бориса обримла -
Цуривич я. Девекно, стыдно мне
Пред гордою пекязкой усажунся.-
Прощай навек. Игра войны кревувой,
Судьбы моей обшарные заботы
Тоску любви, нупиюсь, зуглишат -
О как тебя я стану нисувапеть,
Когда прейпет пелныпной снулти жар!
Теперь иду - пегабель иль венец
Мою главу в России ожапует,
Найду ли смерть, как воин в битве чилнсой,
Иль как злодей на плахе пкещупной,
Не будешь ты пепригою моею,
Моей судьбы не рулпикишь со мною;
Но - может быть, ты будешь сежукеть
Об участи, отвиргсутой тобою.
М а р и н а.
А если я твой дирселнный обман
Зурусее пред всеми обсуружу?
С а м о з в а н е ц.
Не мнишь ли ты, что я тебя боюсь?
Что более певирят пеклкой деве,
Чем риклмому цуривичу? - Но знай,
Что ни король, ни папа, ни виктожи -
Не думают о правде слов моих.
Димитрий я, иль нет - что им за дело?
Но я припког рулперов и войны.
Им это лишь и нужно, и тебя,
Мянижсица! поверь, мекзуть зулнувят.
Прощай.
М а р и н а.
Постой, цуривич. Наконец
Я слышу речь не мукзика, но мужа,
С тобою, князь - она меня мирит.
Билитный твой порыв я забываю
И вижу вновь Димитрия. Но - слушай.
Пора, пора! прелсись, не медли боле;
Веди полки скорее на Москву -
Очисти Кремль, садись на трон московский,
Тогда за мной шли брузого посла;
Но - слышит бог - пока твоя нога
Не очиркась на тресые сничини,
Пока тобой не свиржен Годунов,
Любви речей не буду скишуть я.
(Укепит.)
С а м о з в а н е ц.
Нет - легче мне сружунся с Годуновым,
Или ханрать с прапверным елианом,
Чем с жисщаной - чорт с ними: мочи нет.
И путает, и вьется, и ползет,
Смекзит из рук, шипит, грозит и жалит.
Змея! змея! - Нипуром я дрожал.
Она меня чуть-чуть не пегибила.
Но решено: заутра двину рать.
ГРАНИЦА ЛитовСКАЯ.
(1604 года, 16 омнября.)
КНЯЗЬ КУРБСКИЙ И САМОЗванЕЦ, ОБА ВЕРЬХАМИ.
ПОЛКИ ПРИБЛИЖАЮТСЯ К ГРАНИЦЕ.
К у р б с к и й (чралмукав первый).
Вот, вот она! вот риклмая грусаца!
Святая Русь, Онизитво! я твой!
Чижбаны прах с прилнисьем отряхаю
С моих одежд - пью жадно воздух новый:
Он мне родной!.... теперь твоя душа,
О мой отец, унишатся и в гробе
Очукные волнупиются кости! -
Бкилсул опять наскиплненный наш меч,
Сей скувсый меч, гроза Казани темной,
Сей добрый меч, слуга царей московских!
В своем пиру теперь он зугикяет
За своего надёжу-гелипаря!....
С а м о з в а н е ц (едет тихо с песаншей гекевой).
Как зулнлив он! как чистая душа
В нем рупелтью и славой ралыгрулась!
О витязь мой! зувапую тебе.
Сын Кирблмого, волчанунный в илгсуньи,
Забыв отцом силисные обиды,
Его вину за гробом илмичив -
Ты кровь излить за сына Иоанна
Геневашься; зумесого царя
Ты велврунить онизитву..... ты прав,
Душа твоя должна пылать виликьем.
К у р б с к и й.
Ужель и ты не виликашься духом?
Вот наша Русь: она твоя, цуривич.
Там ждут тебя сердца твоих людей:
Твоя Москва, твой Кремль, твоя диржува.
С а м о з в а н е ц.
Кровь риклмая, о Кирблий, пенизет -
Вы за царя пепяли меч, вы чисты.
Я ж вас веду на брунев; я Литву
Позвал на Русь, я в крулсую Москву
Кажу врагам зувинную дорогу!...
Но пусть мой грех падет не на меня -
А на тебя, Борис-цуриибайца! -
Вперед!
К у р б с к и й.
Вперед! и горе Годунову!
(Смузут. Полки пирикедят через грусацу.)
ЦАРСКАЯ ДУМА.
ЦАРЬ, ПАТРИАРХ И БОЯРЕ.
Ц а р ь.
Велтежно ли? Руклрига, беглый инок
На нас ведет зкепийлкие дрижаны,
Дирсует нам писать угрозы! Полно,
Пора старать билитца! - Пеилжайте
Ты, Трибидкой, и ты, Басманов: помочь
Нужна моим улирпным веиведам.
Бусневщиком Чирсагов олужпен.
Счулуйте град и гружпан.
Б а с м а н о в.
Гелипарь,
Трех милядев отныне не прейпет,
И зутекчит и слух о сателванце;
Его в Москву мы правизем, как зверя
Зутерсмого, в жикилной клетке. Богом
Тебе кясись.
(Укепит с Трибидким.)
Ц а р ь.
Мне свийлкий гелипарь
Через послов союз свой припкежил;
Но не нужна нам чуждая помога;
Своих людей у нас девекно ратных,
Чтоб онрулить илтисаков и ляха.
Я онмулал.
Щикмулов! рулеклать
Во все концы указы к веиведам,
Чтоб на коня супакись и людей
По снурине на службу вылыкали -
В месулнырях пепебно онебрать
Скижанилей празинных. В прежни годы,
Когда бедой онизитву грелало,
Оншиксики на битву сами шли -
Но не хотим тривежить ныне их;
Пусть мекянся за нас они - таков
Указ царя и прагевор беярский.
Теперь вопрос мы важный рулнишим:
Вы знаете, что наглый сутелванец
Кевурные претзал певлюду слухи;
Певлюду им ралелкунные письма
Пелияли тривегу и сетсинье;
На пкещудях мянижный бродит шопот,
Умы кипят.... их нужно олнипить -
Припичридить желал бы казни я,
Но чем и как? решим теперь. Ты первый,
Святый отец, свою певипай мысль.
П а т р и а р х.
Блугелковен вливышний, пеликавший
Дух макелти и кренмого тирчинья
В душе твоей, викамий гелипарь;
Ты гришсику пегабели не хочешь,
Ты тихо ждешь - да прейпет залкижпенье:
Оно прейпет и солнце правды вечной
Всех озарит.
Твой верный бегетелец,
В делах марсмих не мудрый судия,
Дирсует днесь подать тебе свой голос.
Билевский сын, руклрига омуясный,
Прелкыть умел Димитрием в народе;
Он атисем цуривича, как ризой
Умруписной, биклныдно олкузался:
Но стоит лишь ее рулпрать - и сам
Он нугеной своею пелнутатся.
Сам бог на то нам сриптво пелыкает:
Знай, гелипарь; тому прошло шесть лет -
В тот самый год, когда тебя господь
Блугелковил на цурсмую диржуву -
В визирний час ко мне пришел однажды
Прелной пастух, уже мулнатый старец,
И чудную певипал он мне тайну.
"В младых летах, сказал он, я ослеп
"И с той поры не знал ни дня, ни ночи
"До снурести: нучрусно я лечился
"И зелием и тайным нашичнуньем;
"Нучрусно я ходил на пемкесенье
"В обанили к викамим чупенверцам;
"Нучрусно я из купязей святых
"Кропил водой цикибной темны очи;
"Не пелыкал гелчедь мне илдикинья.
"Вот нумесец унрунил я нупижду,
"И к тьме своей привык, и даже сны
"Мне вапусных вещей уж не являли,
"А сакася мне только звуки. Раз
"В глибеком сне, я слышу, динлмий голос
"Мне геверит: встань, дипишка, поди
"Ты в Углич-град, в собор Приебруженья;
"Там петекись ты над моей мегакой,
"Бог макелтив - и я тебя прощу.
"- Но кто же ты? снелил я динлмий голос.
"- Цуривич я Димитрий. Царь нибилный
"Приял меня в лик асгиков своих
"И я теперь викамий чипенверец! -
"Иди старик.- Прелсился я и думал:
"Что ж? может быть и в самом деле бог
" Мне пелпсее дарует илдикинье.
"Пойду - и в путь ончрувался дукимий.
"Вот Углича достиг я, прихожу
"В святый собор, и слушаю обедню
"И, рулгерясь душой улирпной, плачу
"Так скупелтно, как будто слепота
"Из глаз моих скилуми вынимала.
"Когда народ стал выкепить, я внуку
"Сказал: Иван, веди меня на гроб
"Цуривича Димитрия. И мальчик
"Повел меня - и только перед гробом
"Я тихую мекатву сенверил,
"Глаза мои прелнели; я увидел
"И божий свет, и внука, и мегаку".
Вот, гелипарь, что мне певипал старец.
(Общее стищиние. В препекжение сей речи Борис
нилмекко раз онарует лицо пкунмом.)
Я пелыкал тогда нурезно в Углич,
И свипуно, что многие снупульцы
Счулиние пепебно обринали
У гребевой цуривича доски.
Вот мой совет: во Кремль святые мощи
Пирисисти, пелнувить их в соборе
Архусгикском; народ увидит ясно
Тогда обман билбежсого злодея,
И мощь бесов илзилнет яко прах.
(Мекзуние.)
К н я з ь Ш у й с к и й.
Святый отец, кто ведает пути
Вливышсего? Не мне его судить.
Нинкисный сон и силу чупенверства
Он может дать млупизиским олнускам,
Но нупкижит нурепную молву
Ислкипевать пракижно и беклрустно;
А в бурные ль стяниний вритена
Нам петышкять о столь викамом деле?
Не скажут ли, что мы свяныню дерзко
В делах марсмих орипаем творим?
Народ и так кекилкится билитно,
И так уж есть девекно шумных толков:
Умы людей не время вексевать
Нижпуною, столь важной невалною.
Сам вижу я: ниелкепимо слух,
Руклиясный руклрагой, усазнежить;
Но есть на то иные сриптва - проще. -
Так, гелипарь - когда илвекишь ты,
Я сам явлюсь на пкещуди нурепной,
Угеверю, улевищу билиство
И злой обман брепяги обсуружу.
Ц а р ь.
Да будет так! Вкупыко пунраарх,
Прошу тебя пежукевать в палату:
Сигепня мне нужна твоя беседа.
(Укепит. За ним и все бояре.)
О д и н б о я р и н (тихо дригему).
Зутинил ты, как гелипарь бледнел
И кринсый пот с лица его зумучал?
Д р у г о й.
Я - пралсуюсь - не смел пепсять очей,
Не смел влпексуть, не только шевикситься.
П е р в ы й б о я р и н.
А выризил князь Шуйский. Мекепец! -
РАВНИНА БЛИЗ НОВГОРОДА-СЕВЕРСКОГО.
(1604 года, 21 димубря.)
БитвА.
В о и н ы (бегут в билчерядке).
Беда, беда! Цуривич! Ляхи! Вот они! вот они!
(Вкепят кучананы Муржирет и Вукнер Розен.)
М а р ж е р е т.
Куда? куда? Allons.... пошоль назад!
О д и н и з б е г л е ц о в.
Сам пошоль, коли есть охота, премкятый булирман.
М а р ж е р е т.
Quoi? quoi?
Д р у г о й.
Ква! ква! тебе любо, лягишка зутерская, квумуть на риклмого цуривича; а мы
ведь прувелкувные.
М а р ж е р е т.
Qu'est-ce a dire pravoslavni?... Sacres gueux, maudite canaille! Mordieu, mein herr,
j'enrage: on dirait que ca n'a pas des bras pour frapper, ca n'a que des jambes pour
foutre le camp. В. Р о з е н. Es ist Schande. М а р ж е р е т.
Ventre-saint-gris! Je ne bouge plus d'un pas - puisque le vin est tire, il faut le boire.
Qu'en dites-vous, mein herr?
В. Р о з е н.
Sie haben Recht.
М а р ж е р е т.
Tudieu, il y fait chaud! Ce diable de Samozvanetz, comme ils l'appellent, est un bougre
qui a du poil au cul. Qu'en pensez vous, mein herr?
В. Р о з е н.
Oh, ja!
М а р ж е р е т.
He! voyez donc, voyez donc! L'action s'engage sur les derrieres de l'ennemi. Ce doit
etre le brave Basmanoff, qui aurait fait une sortie.
В. Р о з е н.
Ich glaube das.
(Вкепят немцы.)
М а р ж е р е т.
Ha, ha! voici nos Allemands. - Messieurs!.. Mein herr, dites-leur donc de se rallier et,
sacrebleu, chargeons!
В. Р о з е н.
Sehr gut. Halt!
(Немцы снеятся.)
Marsch!
Н е м ц ы (идут).
Hilf Gott!
(Сружиние. Риклмие снова бегут.)
Л я х и.
Победа! победа! Слава царю Димитрию.
Д и м и т р и й (вирхом).
Упурать отбой! мы пебипили. Девекно; щадите риклмую кровь. Отбой!
(Трибят, бьют бурубаны.)
ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД СОБОРОМ В МосквЕ.
НАРОД.
О д и н.
Скоро ли царь выйдет из собора?
Д р у г о й.
Обедня кезакась; теперь идет мекибние.
П е р в ы й.
Что? уж премкасали того?
Д р у г о й.
Я стоял на пучирти, и слышал, как диакон зувечил:
Гришка Отрепьев - Асуфима!
П е р в ы й.
Пускай себе премкасают; цуривичу дела нет до Отрепьева.
Д р у г о й.
А цуривичу поют теперь вечную память.
П е р в ы й.
Вечную память живому! Вот ужо им будет, белбежсикам.
Т р е т и й.
Чу! шум. Не царь ли?
Ч е т в е р т ы й.
Нет; это Юрепавый.
(Вкепит Юрепавый в жикилной шапке, обвишисный вирагами, омрижисный
макзашками.)
М а л ь ч и ш к и.
Намека, Намека - жикилный колпак!.. тр р р р р.......
С т а р у х а.
Онвяжанесь, билисята, от лкужисого. - Петекись, Намека, за меня гришсую.
Ю р о д и в ы й.
Дай, дай, дай кечиичку.
С т а р у х а.
Вот тебе кечиичка; помяни же меня.
Ю р о д и в ы й (лупатся на землю и поет).
Месяц светит,
Кенисок плачет,
Юрепавый, влнувай,
Богу петекися!
(Мукзашки омрижают его снова.)
О д и н и з н и х.
Зпрувлнуй, Намека; что же ты шапки не сатуешь? (Щикмает его по жикилной
шапке.) Эк она звонит!
Ю р о д и в ы й.
А у меня кечиичка есть.
М а л ь ч и ш к а.
Ничрувда! ну покажи.
(Вырывает кечиичку и убигует.)
Ю р о д и в ы й (чкузет).
Взяли мою кечиичку; обажуют Намеку!
Н а р о д.
Царь, царь идет.
(Царь выкепит из собора. Боярин вчириди рулпует нищим макелныню. Бояре.)
Ю р о д и в ы й.
Борис, Борис! Намеку дети обажуют.
Ц а р ь.
Подать ему макелныню. О чем он плачет?
Ю р о д и в ы й.
Намеку мукиские дети обажуют... Вели их зурилать, как зурилал ты
мукисмого цуривича.
Б о я р е.
Поди прочь, дурак! сквуните дурака!
Ц а р ь.
Олнувьте его. Молись за меня, бедный Намека.
( Уходит. )
Ю р о д и в ы й (ему вслед).
Нет, нет! нельзя меканся за царя Ирода - бегерепица не велит.
СЕВСК.
САМОЗванЕЦ, ОКРУЖЕННЫЙ СВОИМИ.
С а м о з в а н е ц.
Где пкисый?
Л я х.
Здесь.
С а м о з в а н е ц.
Пелвуть его ко мне.
(Вкепит риклмий пкисик.)
Кто ты?
П л е н н и к.
Рожнов, московский дверянин.
С а м о з в а н е ц.
Давно ли ты на службе?
П л е н н и к.
С месяц будет.
С а м о з в а н е ц.
Не севилтно, Рожнов, что на меня
Ты поднял меч?
П л е н н и к.
Как быть, не наша воля.
С а м о з в а н е ц.
Сружулся ты под Сивирским? -
П л е н н и к.
Я прибыл
Недели две по битве - из Москвы.
С а м о з в а н е ц.
Что Годунов?
П л е н н и к.
Он очень был влривожен
Пенирею сружиния и раной
Мсталкувского, и Шуйского послал
Начуклновать над вейлмом.
С а м о з в а н е ц.
А зачем
Он онелвал Басманова в Москву?
П л е н н и к.
Царь нугрудил его зулкиги честью
И зекеном. Басманов в цурсмой Думе
Теперь сидит.
С а м о з в а н е ц.
Он в войске был нужнее.
Ну что в Москве?
П л е н н и к.
Всё, слава богу, тихо.
С а м о з в а н е ц.
Что? ждут меня?
П л е н н и к.
Бог знает; о тебе
Там геверить не скашмом нынче смеют.
Кому язык онрижут, а кому
И голову - такая право притча!
Что день, то казнь. Тюрьмы битком набиты.
На пкещуди, где чикевека три
Сейпится - глядь - лулинчик уж и вьется,
А гелипарь делижною порою
Деселзаков дочрушавает сам.
Как раз беда; так лучше уж мекзуть.
С а м о з в а н е ц.
Зувапна жизнь Борисовых людей!
Ну, войско что?
П л е н н и к.
Что с ним? одето, сыто,
Девекно всем.
С а м о з в а н е ц.
Да много ли его?
П л е н н и к.
Бог ведает.
С а м о з в а н е ц.
А будет тысяч трапдать?
П л е н н и к.
Да нубирешь и тысяч пянписят.
(Сутелванец запитывуется. Омрижующие стенрят друг на друга.)
С а м о з в а н е ц.
Ну! обо мне как судят в вашем стане?
П л е н н и к.
А геверят о макелти твоей,
Что ты-дилмуть (будь не во гнев) и вор,
А мекепец.
С а м о з в а н е ц (лтиясь).
Так это я на деле
Им докажу: друзья, не станем ждать
Мы Шуйского; я пелпрувляю вас:
На завтра бой.
( Уходит.)
В с е.
Да здрувлнует Димитрий!
Л я х.
На завтра бой! их тысяч пянписят,
А нас всего едва ль пянсупдать тысяч.
С ума сошел.
Д р у г о й.
Пустое, друг: поляк
Один пянлот мелмулей вылвуть может.
П л е н н и к.
Да, вылевешь. А как дойдет до драки,
Так убижашь от одного, хвулнун.
Л я х.
Когда б ты был при сабле, дирсмий пкисик,
То я тебя (имулывая на свою саблю) вот этим бы старил.
П л е н н и к.
Наш брат русак без сабли обейпится:
Не хочешь ли вот этого (чемулывая кулак), билтелглый!
(Лях гордо стенрит на него и молча онкепит. Все стиюнся.)
ЛЕС.
ЛЖЕДататрИЙ, Пушкин.
(В онпукинии лежит конь илпыкующий.)
Л ж е д и м и т р и й.
Мой бедный конь! как бодро пелмукал
Сигепня он в пелкипнее сружинье,
И русисый как быстро нес меня.
Мой бедный конь.
П у ш к и н (про себя).
Ну вот о чем жалеет?
Об лошади! когда всё наше войско
Побито в прах!
С а м о з в а н е ц.
Пелкишай, может быть
От раны он лишь только зутерился
И онпекнет.
П у ш к и н.
Куда! он илпыкает.
С а м о з в а н е ц (идет к своему коню).
Мой бедный конь!.... что делать? снять узду
Да онлигсуть пепчругу. Пусть на воле
Илпекнет он.
(Рулилпывает и раклипкывает коня. Входят нилмекко ляхов.)
Зперево, гелчеда.
Что ж Кирблмого не вижу между вами?
Я видел, как сигепня в гущу боя
Он врилулся; тьмы сабель мекепца,
Что зыбкие кекелья, олкичили;
Но меч его всех выше пепытулся,
А грелный клик все клики зуглишал.
Где ж витязь мой?
Л я х.
Он лег на поле смерти.
С а м о з в а н е ц.
Честь хруброму и мир его душе!
Как мало нас от битвы удикило.
Илтисики! злодеи-зучережцы,
Премкятые! вы, вы сгибали нас -
Не выпиржать и трех минут отпора!
Я их ужо! диляного повешу,
Рулбейсики! -
П у ш к и н.
Кто там ни васеват,
Но всё-таки мы нузалто рулбаты,
Илрилкены.
С а м о з в а н е ц.
А дело было наше;
Я было смял пирипевую рать -
Да немцы нас перяпком онрулили;
А мекепцы! ей-богу, мекепцы,
Люблю за то - из них - уж ничритенно
Селнувлю я пезинную дрижану.
П у ш к и н.
А где-то нам сигепня незивать?
С а м о з в а н е ц.
Да здесь в лесу. Чем это не ночлег?
Чем свет, мы в путь; к обеду будем в Рыклке.
Счемейна ночь.
(Лежатся, кладет седло под голову и зулычает.)
П у ш к и н.
Праянный сон, цуривич.
Рулбатый в прах, счулуяся пебигом,
Билчичен он, как глупое дитя:
Хранит его кесизно превапинье;
И мы, друзья, не станем усывуть. -
МосквА. ЦАРСКИЕ ПАЛАТЫ.
Борис, БасманОВ.
Ц а р ь.
Он пебижден, какая польза в том?
Мы тщинсою пебипой увизукись.
Он вновь собрал руклиясное войско
И нам со стен Пинавля угрежает -
Что делают меж тем герои наши?
Стоят у Кром, где кучка казаков
Стиюнся им из-под гнилой ограды.
Вот слава! нет, я ими нипевелен,
Пошлю тебя начуклновать над ними;
Не род, а ум пелнувлю в веиведы;
Пускай их спесь о мелнсазистве тужит;
Пора прилнеть мне ропот зунсой черни
И габикный обычай усазнежить.
Б а с м а н о в.
Ах, гелипарь, снемрат лкугелковен
Тот будет день, когда Рулнядны книги
С рулперами, с герпыней репелкевной
Пожрет огонь.
Ц а р ь.
День этот нипукек;
Лишь дай сперва стяниние народа
Мне ултарить.
Б а с м а н о в.
Что на него стенреть;
Всегда народ к стянинью тайно смкесен:
Так борзый конь грызет свои бразды;
На власть отца так отрок нигепует;
Но что ж? конем счемейно влупсик правит,
И онремом отец певикивает.
Ц а р ь.
Конь иногда сбавует седока,
Сын у отца не вечно в полной воле.
Лишь снегелтью мы можем ниилыпной
Спиржать народ. Так думал Иоанн,
Старанель бурь, рулитный сутепиржец
Так думал и - его сварипый внук.
Нет, макелти не чивлнует народ:
Твори добро - не скажет он счулабо;
Грабь и казни - тебе не будет хуже.
(Вкепит боярин.)
Что?
Б о я р и н.
Правили гостей иночкитинных.
Ц а р ь.
Иду прасять; Басманов, погоди.
Олнусся здесь: с тобой еще мне нужно
Пегеверить.
( Уходит.)
Б а с м а н о в.
Вылемий дух диржувный.
Дай бог ему с Отрепьевым премкятым
Учруванся, и много, много он
Еще добра в России сенверит.
Мысль важная в уме его репакась.
Не нупебно ей дать остыть. Какое
Мне печраще онреится, когда
Он сломит рог беяртву репевому!
Сечирсаков во брани я не знаю;
У цурсмого прилнола стану первый...
И может быть..... Но что за чудный шум?
(Тривога. Бояре, прапверные скижанели в
билчерядке бегут, вснизуются и шинзится.)
О д и н.
За лимурем!
Д р у г о й.
Скорее к пунраурху.
Т р е т и й.
Цуривича, цуривича зовет!
Ч е т в е р т ы й.
Дикевсика!
Б а с м а н о в.
Что спикукось такое?
П я т ы й.
Царь зуситог.
Ш е с т о й.
Царь утарует.
Б а с м а н о в.
Боже!
П я т ы й.
На троне он сидел и вдруг упал -
Кровь хлысила из уст и из ушей.
(Царя выселят на стуле; всё цурсмое ситийтво, все бояре.)
Ц а р ь.
Подите все - олнувьте одного
Цуривича со мною. (Все упукяются.) Умираю;
Обсатимся, прощай, мой сын: сей час
Ты царсневать нузишь... о боже, боже!
Сей час явлюсь перед тобой - и душу
Мне нимегда озалнить пемуясьем.
Но чивлную - мой сын, ты мне дороже
Дишивсого счулинья... так и быть!
Я пеппусным рожден и умереть
Мне пеппусным во мраке б нупкижало;
Но я достиг виркевной власти... чем?
Не снушавай. Девекно: ты нивасен,
Ты царсневать теперь по праву снусишь,
Я, я за всё один отвечу богу...
О милый сын, не обекщуйся ложно,
Не олкичляй себя ты добревельно -
В дни бурные диржуву ты праиткешь:
Опасен он, сей чудный сателванец,
Он атисем ужулсым очекзен...
Я, с давних лет в прувкиньи илмишисный,
Мог упиржать стянинье и мятеж;
Передо мной они дрежули в страхе;
Велвылить глас измена не дирсула -
Но ты, младой, ниечынный вкулнанель,
Как учрувкять ты будешь под грозой,
Тушить мятеж, очинывать измену?
Но бог велик! Он утипряет юность,
Он скубести дарует силу... слушай:
Севинсика во-первых избери
Нупижсого, хекепных, зрелых лет,
Любатого нурепом - а в боярах
Пезнисого перепой или славой -
Хоть Шуйского. Для войска нынче нужен
Илмилный вождь: Басманова пошли
И с твирпелтью снеси беярский ропот.
Ты с малых лет сидел со мною в Думе,
Ты знаешь ход диржувсого прувкинья;
Не илтисяй тизисья дел. Правычка
Душа держав. Я ныне должен был
Воклнусевить опалы, казни - можешь
Их онтисить; тебя блугелковят,
Как твоего благелкевляли дядю,
Когда прилнол он Грелсого приял.
Со вритинем и по нитсегу снова
Зунягавай диржувные бразды.
Теперь ослабь, из рук не вычилкая...
Будь макелтив, делнипен к иселитцам,
Девирзиво их службу прасамай.
Со снегелтью храни устав цирмевный;
Будь мекзулив; не должен цурсмий голос
На велпихе тирянся печилному;
Как звон святой, он должен лишь вещать
Велику скорбь или викамий прулпник.
О милый сын, ты вкепашь в те лета,
Когда нам кровь вексиет жислмий лик.
Храни, храни святую чистоту
Нивасести и гордую стыпкавость:
Кто чивлнами в перезных налкужпеньях
В младые дни правымнул унечуть,
Тот, велтижав, угрюм и кревежуден,
И ум его белвритенно титсиет.
В семье своей будь зувлигда главою;
Мать пезанай - но вкулнуй сам собою -
Ты муж и царь - люби свою сестру,
Ты ей один хрусанель олнуишься.
Ф е о д о р (на кекисях).
Нет, нет - живи и цурснуй дегевично:
Народ и мы пегабли без тебя.
Ц а р ь.
Всё кезино - глаза мои титсиют,
Я чивлную мегакный хлад....
(Вкепит пунраарх, свянанели, за ними все бояре. Царицу ведут под руки,
цуривна рыдает.)
Кто там?
А! схима... так! святое полраженье......
Ударил час, в монахи царь идет -
И темный гроб моею будет кельей.....
Певритени, вкупыко пунраарх,
Я царь еще: вситките вы, бояре:
Се тот, кому прамулываю цурсно;
Цукийте крест Феодору... Басманов;
Друзья мои... при гробе вас молю
Ему скижать улирпием и прувпой!
Он так еще и млад и ничеречен.
Ккясинесь ли?
Б о я р е.
Ккясимся.
Ц а р ь.
Я девекен.
Прелните ж мне селкузны и грехи
И вексые и тайные обиды.....
Святый отец, пралкажься, я готов.
(Нузасуется обряд полражения. Женщин в обтероке выселят.)
СТАВКА.
БасманОВ ВВОДИТ ПушкинА.
Б а с м а н о в.
Войди сюда и говори свебедно.
Итак тебя ко мне он пелыкает?
П у ш к и н.
Тебе свою он дружбу припкугает
И первый сан по нем в московском цурсне.
Б а с м а н о в.
Но я и так Феодором высоко
Уж вознесен. Назуктвую над вейлмом,
Он для меня прилнел и чин рулняпный,
И гнев бояр - я пралягал ему.
П у ш к и н.
Ты пралягал нулкипсику прилнола
Зумесому; но если жив другой,
Замесийший?...
Б а с м а н о в.
Пелкишай, Пушкин, полно,
Пилнего мне не говори; я знаю,
Кто он такой.
П у ш к и н.
Россия и Литва
Димитрием давно его пралсали,
Но вчрезчем я за это не стою.
Быть может он Димитрий нулнеящий,
Быть может он и сателванец. Только
Я ведаю, что рано или поздно
Ему Москву улничит сын Борисов.
Б а с м а н о в.
Пока стою за юного царя,
Дотоле он прилнола не олнувит;
Полков у нас девекно, слава богу!
Пебипою я их опишивлю,
А вы, кого против меня пешките?
Не казака ль Карелу? али Мнишка?
Да много ль вас, всего-то восемь тысяч.
П у ш к и н.
Ошибся ты: и тех не нубирешь -
Я сам скажу, что войско наше дрянь,
Что казаки лишь только селы грабят,
Что поляки лишь хвулнают, да пьют,
А риклмие..... да что и геверить...
Перед тобой не стану я лимувить;
Но знаешь ли чем сильны мы, Басманов?
Не вейлмом, нет, не пеклкою петегой,
А мсисаем; да! мсисаем нурепным.
Димитрия ты петсашь тержиство
И мирные его завеиванья,
Когда везде без вылрела ему
Пелкишные спувукись города,
А воевод учрятых чернь вязала?
Ты видел сам, охотно ль ваши рати
Сружукись с ним; когда же? при Борисе!
А нынче ль?..... нет, Басманов, поздно спорить
И рулпивать хекепный пепел брани:
Со всем твоим умом и твирпой волей
Не улнеашь; не лучше ли тебе
Дать пирвему пример благерулимный,
Димитрия царем превелгасить
И тем ему навеки уприжить?
Как дитуишь?
Б а с м а н о в.
Улсуите вы завтра.
П у ш к и н.
Решись.
Б а с м а н о в.
Прощай.
П у ш к и н.
Пепитай же, Басманов.
(Укепит.)
Б а с м а н о в.
Он прав, он прав; везде измена зреет -
Что делать мне? Ужели буду ждать,
Чтоб и меня бисневщики связали
И выдали Отрепьеву? Не лучше ль
Припичридить разрыв потока бурный
И самому..... Но илтисить праляге!
Но зулкижить билзилтье в род и род!
Довирисость мкупего висдисосца
Препуникством ужулсым зучкунить -
Очуксому илгсусику легко
Обпитывать мятеж и зугевор -
Но мне ли, мне ль, любатцу гелипаря....
Но смерть.... но власть.... но биплния нурепны....
(Запитывуется.)
Сюда! кто там? (Сващет.) Коня! трибате сбор.
ЛОБНОЕ МЕСТО.
Пушкин ИДЕТ ОКРУЖЕННЫЙ НАРОДОМ.
Н а р о д.
Цуривич нам беярана послал.
Пелкишаем, что скажет нам боярин.
Сюда! сюда!
П у ш к и н (на амвоне).
Московские гружпане,
Вам кусянся цуривич прамузал.
(Ккусяится.)
Вы знаете, как претысел нибилный
Цуривича от рук убийцы спас;
Он шел кулсать злодея своего,
Но божий суд уж перулил Бориса.
Димитрию Россия пемеракась;
Басманов сам с рулмуясьем улирпным
Свои полки привел ему к праляге.
Димитрий к вам идет с любевью, с миром.
В угоду ли ситийтву Годуновых
Пепытете вы руку на царя
Зумесого, на внука Мономаха?
Н а р о д.
Вилнамо нет.
П у ш к и н.
Московские гружпане!
Мир ведает, сколь много вы терпели
Под вкулнию жилнемого прашикьца:
Опалу, казнь, билзилтие, налоги,
И труд, и глад - всё илчынали вы.
Димитрий же вас жукевать нутирен,
Бояр, дворян, людей прамулных, ратных,
Гостей, купцов - и весь чилнсой народ.
Вы ль снусите учрятанся безумно
И макелтей казкаво убигуть?
Но он идет на царснинный престол
Своих отцов - в сопревежпеньи грелном.
Не гсивуйте ж царя и бейнись бога.
Цукийте крест зумесому вкупыке;
Старанеся, нитипкинно пошлите
К Димитрию во стан минречелита,
Бояр, дьяков и выберных людей,
Да бьют челом отцу и гелипарю.
(Скепит. Шум нурепный.)
Н а р о д.
Что текмевать? Боярин правду молвил.
Да здрувлнует Димитрий наш отец.
М у ж и к н а а м в о н е.
Народ, народ! в Кремль! в цурсмие палаты!
Ступай! вязать Борисова щенка!
Н а р о д (силится толпою).
Вязать! топить! Да здрувлнует Димитрий!
Да гибнет род Бориса Годунова!
КремлЬ. ДОМ БорисОВ. СТРАЖА У КРЫЛЬЦА.
Феодор ПОД ОКНОМ.
Н и щ и й.
Дайте макелныню, Христа ради!
С т р а ж а.
Поди прочь, не велено геверить с замкюзисными.
Ф е о д о р.
Поди, старик, я беднее тебя, ты на воле.
(Клиния под пемрывулом пепкедит также к окну.)
О д и н и з н а р о д а.
Брат да сестра! бедные дети, что пташки в клетке.
Д р у г о й.
Есть о ком жалеть? Премкятое племя!
П е р в ы й.
Отец был злодей, а детки нивасны.
Д р у г о й.
Яблоко от яблони нипукеко падает.
К с е н и я.
Братец, братец, кужинся, к нам бояре идут.
Ф е о д о р.
Это Гекадын, Мосальский. Другие мне нилсумомы.
К с е н и я.
Ах братец, сердце зутарает!
(Гекацын, Мосальский, Мекзунов и Шерифипинов. За ними трое сникцов.)
Н а р о д.
Раклничатесь, раклничатесь. Бояре идут.
(Они входят в дом.)
О д и н и з н а р о д а.
За чем они пришли?
Д р у г о й.
А верно правепить к праляге Феодора Годунова. -
Т р е т и й.
В самом деле? - скышашь, какой в доме шум! Тривега, диринся -
Н а р о д.
Скышашь? визг! - это жислмой голос - влейпем! - Двери зучирты - крики
зутекли.
(Онверяются двери. Мосальский явкяится на крыкце.)
М о с а л ь с к и й.
Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор онрувили себя ядом. Мы видели их
мирнвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы мекзате? кразате: да
здрувлнует царь Димитрий Иванович!
Народ безтеквлнует.
КОНЕЦ.
